Его путь на рынок недвижимости был коротким: проводить сделки Дмитрий Щегельский начал через год после армии. Сегодня его небольшое агентство «Бенуа» отмечает 15 летие. Приверженец «малых форм» в бизнесе, с начала этого года он объединил более 50 средних и небольших риэлторских компаний города в некоммерческое партнерство «Санкт Петербургская палата недвижимости». О том, как в кризис выживают небольшие агентства, что собой представлял рынок образца 1990 х и о многом другом мы расспросили г на Щегельского за чашкой чая.
– Вы петербуржец?
– Родился у парка Победы (раньше там был роддом, а сегодня — кардиоцентр), много лет прожил с родителями на углу Московского и Благодатной — в этакой семейной сталинской коммуналке: 16 родственников на три комнаты. В этом же районе закончил школу и техникум. Позже переехал на Гагарина. Сейчас живу на Фрунзе. Поблизости — офис агентства и Палаты недвижимости.
– Вы только сейчас получаете высшее образование. Раньше было не до учебы?
– После восьмилетки я пошел в техникум Авиационного приборостроения и автоматики. Это была, скорее, инициатива родителей: они настаивали, чтобы до армии я получил профессию. С вузом это не получилось бы (тогда парней забирали с любого курса).
В 1990 м, когда вернулся на гражданку, страна была уже совершенно другой. Конечно, походил по коридорам некоторых высших учебных заведений (ФИНЭКа, Техноложки), но там, похоже, всем было не до учебы. Плюс я видел, как трудно моим товарищам, которые выбирали профессию в СССР, а получали диплом в стране, в которой их специальность была невостребованной. Они учились, но не представляли, кем будут в постсоветской действительности. Но пробел в образовании уже восполняю: в следующем году получу диплом ИНЖЭКОНа.
– Что привлекло на рынке недвижимости?
– После армии несколько лет проработал по специальности, но довольно быстро понял, что это не мое. Первую сделку провел в 1991 году: только-только женился, надо было решать квартирный вопрос. Сделка по сегодняшним меркам была просто фантастическая: «трешку» в «корабле» на первом этаже мы разменяли без доплат на «двушку» в соседнем кирпичном доме и комнату у «Нарвской». Сейчас так уже не получится.
Тогда, в 1991 м, моя супруга работала в «Доме плюс». На тот момент все эти агентства казались мне полукриминальными: ну как зарплата простого диспетчера может быть в несколько раз больше, чем у меня — тогда квалифицированного программиста на оборонном предприятии… Впрочем, недоверие к рынку прошло довольно быстро: в 1993 году я устроился в корпорацию «Терра-стрин» и буквально за полгода из агента-стажера стал совладельцем компании.
Тогда карьеру делали быстро (смеется). Меня все устраивало в новой профессии: свободный график, общение с большим количеством людей и возможность хорошо заработать. Понял, что могу самостоятельно вести бизнес, и в 1995 м основал «Бенуа».
– Как строился риэлторский бизнес в 1990 е?
– Мы работали в условиях полного отсутствия информации. В первый год расклеивали объявления на столбах, разбрасывали по почтовым ящикам. Активно контактировали с председателями ЖСК (пока еще не было закона о приватизации).
Первой из рекламных газет появилась «Сорока» (потом она превратилась в «Из рук в руки»), чуть позже — «Реклама-шанс». Тогда никто не рекламировал конкретный объект: давали рекламу либо агентства, либо усредненного варианта. Например, «продам 2 к.кв. с балконом», и все; риэлтору поступали звонки, а у него — список с сотней таких «двушек».
Цену на заре рынка назначали наобум. Методик оценки еще не существовало, ориентироваться было не на что. Клиенты руководствовались какими-то внутренними соображениями: нужна продавцу определенная сумма — ее он и запрашивал.
Сделка в то время занимала максимум неделю, а если документы были готовы — то и один день. ПИБы регистрировали договоры за 15 минут. Проволочка могла быть только с нотариусом. Их было очень мало, поэтому умение попасть в нотариальную контору «через черный ход по-быстрому» было одним из ценнейших для риэлтора. Тогда очереди к нотариусу были примерно такими же, как сегодня к регистраторам на ул. Красного Текстильщика.
В 1990 х шло много расселений. Приезжали покупатели с сумками денег, мы ехали на объект и расселяли его за одну-две недели: причем обитатели пяти — семи комнат разъезжались по трем — семи адресам. Такие были скорости.
Часто нашими клиентами становились беженцы из бывших советских республик. Помню семью, которую вынудили продать большую трехкомнатную квартиру в центре Тбилиси: на свои $7000-8000 у нас они смогли купить лишь панельную «двушку» в поселке Коммунар.
– Более 15 лет на рынке — это срок. Какими профессиональными болезнями страдаете?
– Постоянно смотрю по окнам, что где продается. И второе: общаешься с огромным количеством людей — многих уже не запоминаешь.
Знаю, что риэлторы высоко ценятся в других областях: как продавцы, руководители отделов и т. п. Агент динамичен, у него высокая стрессоустойчивость, он умеет общаться с разной публикой. Одно время был серьезный отток хороших специалистов из этой сферы.
– Кому не посоветуете заниматься этим бизнесом?
– Тем, кто нетерпим к другим людям, ставит их выше или ниже себя. Проблема сегодняшних клиентов — переизбыток информации. Начитаются, насмотрятся и с этим «винегретом» в голове приходят к нам. Почти каждый раз общение с клиентом — будь он успешный бизнесмен или простой пенсионер — начинается с уборки «информационного мусора».
– Какой урок извлекли из последнего кризиса?
– Продолжать работать несмотря ни на что (пусть даже какое-то время — себе в убыток). Хотя по большому счету кризисы никого ничему не могут научить, потому что каждый раз они качественно новые. Сейчас задача — остаться на рынке: как говорится, летом набрать побольше грибов и ягод, чтобы пережить зиму.
– Какие проблемы обнажились в бизнесе за последние два года?
– Свободный доступ в профессию. Смотрите, чтобы стать фотографом, надо потратить больше времени и денег, чем стать риэлтором. Это неправильно. На рынке недвижимости сегодня вращается «кадровый планктон», которому некуда податься. Создается впечатление, что каждый третий петербуржец пытался работать в этой области.
Думаю, решение — в законе о риэлторской деятельности, который обозначил бы жесткие правила входа на рынок для специалистов и компаний. Многих коллег смущает, что этот документ может получиться несовершенным и его придется не раз править «по живому». Но это все равно лучше, чем ничего.
– Палата недвижимости — не первый ваш опыт создания профобъединения…
– Да, в 1996 году мы учредили НП «Балтийский союз риэлторов». В конце 1990 х он объединился с Ассоциацией риэлторов. Однако я считал и продолжаю считать, что общественная организация не должна быть «золотым клубом» с высоким финансовым порогом входа, где не вполне понятно, за что платят члены и какие блага получают взамен.
К сожалению, баннер участника профобъединения сегодня практически ничего не дает: клиенту все равно, задействован риэлтор в жизни профессионального сообщества или нет. Иначе бы на рынке не работали более 500 фирм и несчетное количество агентов одиночек различной квалификации.
Думаю, сначала надо привлечь как можно больше компаний в профобъединение, посмотреть на них, понять их позицию. Нельзя судить: «Он плохой, потому что работает один или фирма семейная».
– Какие преимущества на рынке у небольших компаний?
– Им проще выживать за счет низких издержек, они мобильнее. Руководитель — как правило, практикующий риэлтор — прекрасно понимает проблемы рынка (а не только своего бизнеса) и общается с агентами на одном языке. У меня был период, когда я раздавал сделки, но в итоге понял, что отрываюсь от жизни и опять «вышел в поле».
Мелких компаний на рынке большинство — один только этот факт развеивает миф об их неустойчивости. За рубежом фирмы в 5-10 сотрудников — тоже основные игроки.
– Кого цените из конкурентов и за что?
– Тех, кто во время сделки становится партнером и ведет ее на равных. А не шантажирует надуманными преимуществами: «Вы что! У нас же покупатель с деньгами!» или «У нас же прямая продажа! Очередь из покупателей…»
– Чем занимаетесь в свободное время?
– Раза два-три в неделю играю в футбол с товарищами. Главная отдушина — фотография. Увлечение уже давно переросло в маленький бизнес: занимаюсь художественной фотографией и портретной съемкой. Это позволяет побыть в какой-то степени художником.
Зимой ездим в теплые края, летом — в Европу. Хотя все это очень поверхностные впечатления: чтобы прочувствовать страну — недели-двух мало, надо пожить в ней хотя бы месяц. Да где ж его взять…
Досье
Дмитрий Щегельский родился в Ленинграде в октябре 1969 года. В 1988 м закончил Ленинградский техникум авиаприборостроения и автоматики (по специальности «Наладка и программирование станков с числовым программным управлением»).
В 1988-1990 годы — служба в ракетных войсках КА. В 1990-1991 м — программист станков ЧПУ на заводе «Ленинец». 1991-1992 гг. — завод «Электроавтоматика», инженер отдела комплектации и внутрифирменной кооперации. С 1993 го по 1994 й прошел путь от стажера до совладельца АОЗТ «Терра-стрин».
С 1995 го — генеральный директор собственного агентства недвижимости «Бенуа». С начала 2010 го — президент некоммерческого партнерства «Санкт-Петербургская палата недвижимости». Получает высшее образование в ИНЖЭКОНе по специальности «Управление и экономика на предприятии».
Женат, воспитывает сына. Хобби — футбол, фотография, путешествия.
Свежие комментарии